дыши глубже, перед тобой Ан Джэхё хватается за жизнь 27-й год подряд. иногда меня замечают в различных барах, где я пускаюсь во все тяжкие. некоторые видят меня в объятиях самых разных людей, и единственный(ая), к кому хочется спешить с работы/учёбы — имя пары.

С детства меня называли безбашенным. Я был, что называется, плохой компанией для остальных детей, но чем больше это становилось правдой, тем охотнее многие из них общались со мной. Так что один я никогда не оставался несмотря на всю занятость родителей, братьев, сестер, бабушек и прочих взрослых, которые присутствовали в моей жизни. Это никогда не было важно, я никогда ни к кому из них не питал симпатии. И по сей день этот факт не изменился.
Мы переехали в Сеул когда мне было десять. Пусан надолго остался для меня лишь теплым воспоминанием детства, а в столице я отмотал свою юность. Я не изменился, всё стало лишь хуже. Я честно старался вести себя тихо и не высовываться. Поначалу. Но с каждым днем и каждым годом я всё более понимал, что без погони за острыми ощущениями мне становится до невыносимого скучно, и всё хорошее, к чему мне пытались приобщить родственники кануло в Лету. Для всех я был практически террористом - без морали, без правил, абсолютно не заботившимся о собственном имидже. А я лишь откровенно смеялся над такими людьми, они всегда лишь подозревали, но никогда бы не смогли доказать. Рано или поздно я всё равно пришел бы к наркотикам. Так ещё задолго до совершеннолетия я развил у себя зависимость не только от бьющего ключом адреналина в крови, но и от парочки запрещенных веществ. Честно, тогда всё происходящее казалось хорошей идеей. Это было так глупо и опрометчиво.
Стоит ли упоминать о всех травмах, полученных в результате совершенных безумных поступков? Став взрослым я начал участвовать в различных программах на телевидении, и во многих фильмах опасные вещи, исполняемые персонажами на самом деле являлись моей заслугой. Казалось, что мою зависимость обнаружат сразу же, но всех больше интересовало не сломал ли я руку там или ногу, нежели то, что я мог принимать.
Всё стало хуже, когда мне исполнилось 24. Когда-то такая манера жизни должна была отразиться, и я попал в больницу. Работодатели согласились замять дело без скандала, если я тихо уйду - официально заниматься прежним делом для меня стало невозможным по состоянию здоровья, поэтому я просто принял всё произошедшее как факт.
Одним словом сейчас я подавляю в себе всё то, что делало меня настоящим и заставляло чувствовать себя лучше. В родной город я вернулся всего неделю назад и ещё не успел освоиться. Большинство тех, кого я знал раньше, забыли меня.