MIDNIGHT
Я всегда знал, что ты где-то рядом, что я не один в этом мире, и однажды мы встретимся. И уже никогда не будем одиноки.

Ты иногда говоришь, что в твой день рождения ангелы плакали от того, что потеряли одного из них. Не знаю, кем был до рождения я, но мои родители-наркоманы явно хотели вернуть меня обратно.

По крайней мере, мне так сказали. Если бы соседи не услышали крики, ты бы потерял меня, не успев узнать.

Мое рождение стало для них помехой, ошибкой всей жизни. Никто не может залезть в чужую голову, тем более, в голову отбитых наркоманов. Почему они пошли на убийство, могли бы просто пустить по волнам как того же Моисея, но нет. За этот поступок этот мужчина и эта женщина расплатились сполна. Вначале арест, а потом суицид...или передоз, никогда особо не интересовало, поэтому есть только домыслы.

Поначалу я вообще не знал о них...Моими родителями стала другая пара, и до семнадцати лет я был не в курсе о существовании других. Может быть, дров бы наломал поменьше и вообще не ступил на столь темный путь... Тем не менее, получилось как получилось, я больше не ищу виноватых кроме себя. Я был хорошим ребёнком, но невыносимым подростком.

Хорошие оценки постепенно сменялись плохими, компания друзей превратилась в толпу хулиганов, вечерние молитвы в скандалы с родителями, поддержка учителей в бесконечные жалобы на мое поведение, соседи перестали здороваться и начали опасаться, родители начали находить сигареты или презервативы. Но это была только верхушка айсберга. В четырнадцать лет я попал в самую настоящую уличную банду. Я никогда им не называл своего настоящего имени, для них я был известен под псевдонимом Кан Гон Дон. Можешь себе представить? Хах. А они оценили. Поржали и оценили, никто не стал допытываться.

Когда ты вливаешься в плохую тусовку, перенимаешь их дела и привычки. Всё начиналось с банального якобы безобидного косячка с травкой, а спустя несколько месяцев её становилось мало. Я знаю, я и сам начал употреблять и подсаживать на наркоту других самых обычных подростков из школы. Сбился со счета при попытке посчитать, сколько жизней я этим испортил. До сих пор иногда снятся их лица, даже если забыл имена... Я не видел ничего зазорного в своих действиях, ведь все вокруг поступали так же, один в один. Конечно, мы уже тогда нарушали закон, но чем дальше, тем сильнее разрасталась и мутировала та самая банда, и дело больше не ограничивалось наркотиками и мелкими хулиганствами. Члены банды начали совершать и более тяжкие преступления, но меня рядом не было. Что-то внутри яро противилось тому, чтобы переступить и эту границу. Может, спустя три года проснувшаяся совесть? Или мораль, заложенная в меня родителями? Так или иначе, я пытался противостоять группе, но становилось только хуже.

Вмиг из равного превратился в ничего не понимающего в жизни малолетку. Они заявляли, что я всё равно не смогу без них, они уверяли, что убьют меня, если я кому-нибудь расскажу. И я не сомневался в правоте этих слов. Чем больше погружаешься в это, тем труднее найти выход. Или хотя бы смелость. У меня не было ни того, ни другого в достаточном количестве, но члены банды изначально не учли сразу несколько факторов. Первый. Они сами вырастили из меня человека своенравного и идущего против любых правил. В том числе тех, которые устанавливали лидеры. Второй. На тот момент было совсем безразлично, что случится со мной. Я был сам себе противен и оттого их угрозы больше не действовали. Третий. Я знал этот мир настолько хорошо, что все действия были как на ладони. До той степени, что я даже мог предсказывать то или иное.

И так я саботировал им не одно преступление, а даже три, благодаря чему некоторые члены банды оказались под следствием. Одно - это случайность. Два - это совпадение. Три - это уже закономерность. Они сразу поняли, кто это сделал. Только чудом мне удалось выжить. Я угодил в больницу сразу со сломанными костями, рваными ранами и передозировкой. Тогда мне было семнадцать.

Прости меня. В те дни я совсем не думал о своей ответственности за твою жизнь... И едва не лишился своей.

В общем счете примерно год провалялся в больницах. Примерно на год выпал из жизни. Когда всё это окончилось, мне пришлось проучиться в школе ещё один год, чтобы всё наверстать. Я всё время проводил в мрачном ожидании того времени, когда члены банды придут завершить дело. Но этого не случилось. Наверно, они уехали куда-то ещё. Туда, где никто не знал об их деятельности. Туда, где никто не мог рассказать.

Я хотел бы и сам ответить за то, что я совершил. В глазах других людей я выглядел всего-навсего жертвой. Поэтому никакого наказания не понес. Однако я чувствовал свою вину. Она съедала меня каждый день после захода солнца. В итоге я понял, что не могу стереть прошлое. И что мне стоило бы подумать о настоящем. Стать сыном, другом, парнем и человеком, которым гордятся. Позднее я понял, что самые темные часы всегда бывают перед рассветом. Я понял, что если пережить эти тягостное предрассветное время, то рано или поздно тьма вокруг становится светом.

DAWN

Я бы хотел рассказать тебе всю правду. Но мне запретили. И у меня просто связаны руки. Хотел бы я рассказать её при других обстоятельствах...

Моя душа стремилась к твоей всю жизнь, но я не мог подвести тебя и позволить увидеть таким, каким я на тот момент являлся. Я должен был всё исправить и только потом показываться тебе на глаза.

Сначала я решил отдать долг государству и отслужить в армии. Хотя мог сослаться на подорванное здоровье и как минимум получить отсрочку. Просто подумал, что жизнь по распорядку поможет прочистить мозги и угомонить мою совесть. Я знал, что не должен всю жизнь искупать ошибки юности. Вот только понял, что без этого я не смогу идти дальше.

Два года службы в пехоте. Два года мучительного ада. Временами я думал, что возложил на себя слишком много, но не мог позволить себе бежать. Может, таким способом наказывал себя? Мне казалось, я покончил с саморазрушением ещё тогда, когда пошел против банды, против идеи и против правил. Видимо нет... Но в одном я действительно оказался прав. Это отрезвило меня.

Отрезвило настолько, что после службы я поступил в полицейскую академию, решив попробовать жизнь по другую сторону закона. Мне понравилось, хотя во время обучения будто заново пережил некоторые нелегкие моменты. Просто студенты иногда не гнушались баловаться наркотиками и всячески нарушать закон, который поклялись блюсти и охранять. Неудивительно, что практически ко всем я испытывал отвращение - они слишком напоминали меня в подростковые годы. Нет, себя я тоже не мог назвать ангелочком. Хотя бы из-за того, что перетрахал половину этой общаги. Что такое нормальные отношения я тогда представлял весьма смутно...

Спасибо тебе за то, что внес ясность.

Что меня действительно удивило, так это почти магическое превращение бунтующих студентов в отличных полицейских. Наверняка кто-то из тех, кто знал меня раньше, так же думал и про меня.

Когда я уже был готов сорваться на твои поиски, меня остановила внезапная беда, случившаяся дома.

Заболела мать, моя приёмная мать, хотя слово "приёмная" я употребляю только лишь для того, чтобы обозначить разницу между моими настоящими родителями и алкашней, которая пыталась избавиться от меня сразу же после родов. Срочно нужны были деньги, и я начал работать в две смены за мать, которая из-за своей болезни не могла зарабатывать, и за отца, который начал работать только неполный день, чтобы было кому ухаживать за больной. Общими усилиями спустя два года мы смогли возместить долг, образовавшийся после дорогостоящего лечения. Но каждодневная работа без выходных и отпусков подкосила меня, и однажды я заснул прямо за рулем. К счастью, просто въехал в канаву, никого не сбил и сам обошелся без серьёзных травм.

Нужно было что-то менять. Для начала, я должен был разыскать потерянную половинку меня, моего соулмейта. Я всегда знал, что ты ждешь меня, гадаешь, какой будет встреча... В своих снах я видел отголоски этого ожидания. И больше не было причин заставлять тебя ждать. Ещё я услышал, как в новостях упоминают название той самой банды, которая теперь контролирует почти весь криминальный мир. Сразу по двум причинам я немедленно попросил о переводе в сеульское отделение, потому что там теперь находилась их сердцевина.

Я хотел разрушить их мир так же, как они разрушали чужие жизни. И в тот момент я мог сказать себе подростку "спасибо", за то что никогда не позволял узнать им свое настоящее имя. Также я был почти на сто процентов уверен, что моя внешность покажется им максимум смутно знакомой, ведь я изменился с тех пор. Это я не забыл их лица, знал об их слабостях, разбирался в организации, и всё это обратилось в превращения меня из добросовестного копа в агента под прикрытием. Мне помогли составить легенду и скрыли все факты моей настоящей жизни. Вот только имя менять я категорически отказался. Мой соулмейт должен узнать хотя бы эту правду, если мне не удастся рассказать её целиком.